А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Искренне ваш - К. Байбулатов." "Дорогой Кирилл Асгатович! Приехал и сразу - три ваших письма! Сажусь отвечать сразу, ибо тянуть больше нельзя, вы там находите время писать, а я - в тепле, сытости, - нет. Свинство, и не спорьте со мной. А был я, не поверите, на даче! Думал уехать на недельку, подышать воздухом, но заскучал, начал писать - и увлекся, представьте! И полтора месяца - как корова языком слизнула. (До сих пор с ужасом вспоминаю: исход коров. Говорят, то, что видел я - ничто в сравнении с тем, что творилось на Острове; не знаю. Мне хватило на всю жизнь. Я ехал из Павловска, поезд стал: тысячи животных перетекали насыпь. Они безумно кричали. Казаки неслышно стреляли в воздух. Я так и не знаю, чем все кончилось: закрыл окно, задернул штору, укрылся с головой - и так и лежал, пока поезд не тронулся.) Работу перепечатаю и обязательно вышлю Вам экземпляр: хочу, чтобы Вы прочли раньше, чем выйдет книга. Меня вдруг изумил факт бездействия (Вы понимаете, что я имею в виду) как Глеба Борисовича, так и - даже в большей степени - Бориса Ив. И вот, отталкиваясь только от этого - плюс, разумеется, от собственных знаний проблемы - я пустился в размышления. Очень интересная получается картина! Не радостная, но и не безнадежная, пожалуй. И в ходе этого процесса я неожиданно для себя проникся к нашим героям огромным уважением - и сочувствием. Владеть тайной - и не иметь возможности раскрыть ее никому! - и не потому, что последует наказание либо что-то подобное, а потому, что тайна, будучи изложенной и раскрытой, вдруг обязательно распахнет еще одну потайную дверцу, а там!.. И еще - огромный соблазн поверить в себя. Поверить в то, что вот, наконец, дошел до конца познания и хотя бы в этом сравнялся с богами. И тут спасти может либо полнейшая природная тупость, либо - такая концентрация воли, что и представить невозможно. И опять же - без малейшей надежды разделить с кем-нибудь ответственность и ношу. И еще: любовь ко всем нам. Любовь, которая, будучи слабой и поверхностной, погубит, а сильная, суровая, испепеляющая - пробудит ответную ненависть. Вспомните, когда Глеб Бор. десять лет назад терпел поражения, терял тысячи людей и сдавал города и провинции - его готовы были носить на руках. Сейчас, когда он, не проливая почти крови, идет и идет вперед - люди плюются, произнося его имя. Увы... А ведь именно любовь побудила его поднять меч на брата - на побратима - и затеять эту дикую будто бы и гнусную внутреннюю свару. Равно как и то, что происходит - пусть гораздо тише и спокойнее - в Мерриленде, наша трагедия - лишь видимость оной. Мы слишком хорошо жили, чтобы желать лучшего, а это - проквашивает жизнь. О нашей культурной нищете мы с вами уже говорили, и подробно, повторяться не хочу. Нам нужны сильные страсти, нужны подлинные сюжеты в жизни - и вот они появляются понемногу. Если за это требуется заплатить безопасностью и удобствами - что ж, надо платить. Иначе мы либо вновь окажемся в наигустейшей культурной зависимости от Старого мира, либо - если связь не восстановится, как тут кое-кто вещает - нас ждет медленная, но обязательная деградация. Впрочем, это мы тоже обсуждали... Прав ли Глеб Бор.? Не знаю, не берусь судить. Достоевский писал о невозможности Царствия Божия, основанного на слезинке ребенка - но как быть тогда с избиением младенцев? Получается, христианство - неправедно? далее